Даже сам воздух ощущался наэлектризованным, переполнял чувством присутствия опасности, идущей отовсюду - и это бодрило. Доктор настолько отвык от того, что ему может хоть что-то угрожать, что-то, что действительно способно ему навредить. Хотелось раскинуть руки, встав под насыщенное мрачной тяжестью грозовых облаков враждебное, злое небо, и, смеясь, закричать во весь голос - ну же, возьми меня, если сможешь. И, когда разряды прошили бы его тело насквозь, продолжать смеяться. В этот момент он чувствовал себя гораздо более живым, чем когда-либо прежде.
О, да, безусловно, ему положительно нравилась Инадзума. Она не скрывала свою агрессию за масками приветливости и благополучия. Доктор очень устал от этих идеально прилизанных дипломатов, от стран, кичащихся дружелюбностью и открытостью ко всем. Во-первых, он такому не верил. Во-вторых, они напоминали ему тех наивных добродушных собак, избалованных всеобщим вниманием, готовых подставить беззащитное брюхо любому, кто проявил к ним ласку.
Но поддаваться эгоистичным порывам ему некогда, он здесь ради работы. И впервые за долгие годы эта мысль вызывала у Дотторе тяжёлый вздох.
Всё в лаборатории функционировало исправно. Как только какое-либо оборудование подавало хоть малейшие намёки на то, что его работа может ухудшиться, Дотторе немедленно выбрасывал его и заменял новым. Во множестве ёмкостей, расставленных вокруг, содержались образцы самых разных объектов, некоторые – живые, и он мог в любую минуту пробудить их, просто открыв контейнеры. Другие представляли собой смеси разнообразнейших веществ, в том числе и уникальных, созданных им искусственно или добытых из редчайших источников. Дотторе относился к тому типу учёных, которые, если им сказать, что эти растения, животные или птицы занесены в список уникальных, вымирающих видов, он бы с воодушевлением ответил, что тем более нужно поскорее их изучить, пока они не исчезли.
Колбы, бутыли, огромные, наполненные жидкостью цилиндры, реторты, трубы самых разных форм и размеров были в прихотливом порядке расставлены по всему помещению, их нарядная разноцветность создавала ощущение, что здесь идёт подготовка к какому-то грандиозному празднику. Празднику, размах которого прогремит на всю страну. Празднику, который непременно станет незабываемым.
Но тут же, стоит лишь вспомнить, кто хозяин всего этого великолепия – не останется сомнений, что весело будет только ему.
До появления гостя, которого он пригласил, оставалось больше часа, и Дотторе решил погрузиться в письменную работу, наблюдая за ходом реакций внутри реторт. Неторопливо прохаживаясь по стерильно чистому, зеркально надраенному полу - подчинённые прекрасно знали, что, если останется хоть одна пылинка, следующим объектом опытов вполне могут стать они, или, что даже хуже, их заставят убирать химически активные остатки, после которых могли проявиться абсолютно любые случайные симптомы чего угодно, - Дотторе с искренним, живым, по-детски непосредственным любопытством заглядывал то в одну ёмкость, то в другую. Он улыбался и что-то деловито записывал в блокнот.